B послевоенные годы развертывается непрерывный процесс дальнейшего обострения присущих империализму коренных противоречий. В его основе находились глубинные экономические факторы, действовавшие как внутри отдельных стран, так и в капиталистическом мировом хозяйстве в целом. Крайне обострилось противоречие между общественным характером производства и частнособственнической природой капиталистического присвоения. Именно оно обусловило глубокие и затяжные кризисы перепроизводства, сотрясавшие капиталистический мир. С окончанием первой мировой войны и империалистической военной интервенции против Советского государства развернулся экономический кризис 1921 —1923 гг. Последовавшая за ним стабилизация капитализма была временной, относительной и частичной. Затем разразился самый разрушительный за всю историю капитализма мировой экономический кризис 1929 —1933 гг. Его сменила длительная депрессия особого рода. С 1937 г. в ряде капиталистических стран вновь возник экономический кризис, развитие которого прервала мировая война.

Напряженное экономическое положение в странах капитала породило систематическую недогрузку производственного аппарата и сделало безработицу хроническим, неустранимым явлением. Ограниченная невысокой покупательной способностью населения емкость внутренних рынков предопределила возросшую для капиталистических государств роль внешних рынков.

Но и эти рынки сократились вследствие выпадения России из орбиты мирового капиталистического хозяйства, развития национально-освободительного движения народов колоний и полуколоний, а также и потому, что капитализм продолжал держать в нищете население колониальных стран. Все это свидетельствовало о дезорганизации мирового капиталистического хозяйства, порожденной общим кризисом капитализма и составлявшей одну из наиболее важных сторон этого кризиса 1.

Успешное развитие социалистической системы, представленной в те годы Советским Союзом, обнажало враждебность империализма коренным интересам народов, его несостоятельность в решении назревших социально-экономических проблем, способствовало широкому распространению социалистических идей. Борьба старого, отживающего свой век капиталистического строя против растущего социализма еще более усугубляла внутренние противоречия империализма.

Неравномерность развития, представляющая собой безусловный закон капитализма, приобрела после первой мировой войны новые черты. Общий кризис капитализма усилил тенденцию к торможению технического прогресса. Но эта тенденция в одних странах, например в Англии, проявлялась в большей степени, в других она сказывалась меньше (Германия и Япония). После первой мировой войны дальнейшее обострение неравномерности развития капитализма было связано в значительной степени еще и с международной экономической политикой монополистического капитала. Сказывалось растущее значение международных монополий. Большая роль в изменении соотношения экономических потенциалов принадлежала тому курсу, который проводился правящими кругами капиталистических держав-победительниц в отношении Германии.

Производственные мощности Германии пострадали от военных действий, репарационных поставок и оккупации Рура Францией и Бельгией в 1923 г.; в течение ряда лет не обновлялся основной капитал промышленности. Для широкой модернизации- производства не хватало средств, тем более что Германия, лишенная колоний, не имела внешних источников прибылей. Ее капиталистические противники по первой мировой войне могли, казалось, торжествовать победу над своим опаснейшим конкурентом, возрождение экономического потенциала которого неизбежно могло бы затянуться на долгие годы, в то время как производство в других капиталистических странах шло бы вперед.

Но в критический момент (1923—1924 гг.) под пошатнувшееся здание германского империализма началось подведение нового фундамента. Главенствующую роль в этом сыграли американские монополии. Ими руководило отнюдь не сострадание, столь чуждое империалистам. Напротив, заокеанские монополисты хотели нажиться за счет трудящихся Германии, использовать ее в целях войны против СССР. В Германии издержки производства, прежде всего заработная плата в первые послевоенные годы, были низкими, что сулило добычу за счет эксплуатации рабочего класса. Укрепляя власть капитала в Германии, реакционные круги США стремились превратить эту страну в своего рода «антибольшевистский бастион» в Европе. Они сознательно делали ставку на возрождение военного могущества германского империализма, видя в нем подходящее орудие для осуществления своих планов, направленных против социализма, национального освобождения народов, демократии и мира. Важной вехой на пути формирования и проведения в жизнь этого опасного для дела мира политического курса явился «план Дауэса», утвержденный державами-победительницами в августе 1924 г. и закрепивший ведущую роль Соединенных Штатов Америки в германском вопросе. Оккупация Рура французскими войсками прекращалась. Предоставлялись- кредиты для возрождения германской военного потенциала. Подсчитано, что только в 1923—1929 гг. Германия получила около 4 млрд. долларов иностранных займов, из них — 2,5 млрд. от США1.

Финансовая поддержка США и Англии дала возможность германским монополиям в течение 5—6 лет воссоздать тяжелую индустрию и мощную военную промышленность — важнейшую предпосылку будущей агрессии. Главным источником репарационных платежей, которые по-прежнему должна была выплачивать Германия, становились налоги на предметы потребления, что означало перенесение тяжести репараций на плечи германских трудящихся. «План Дауэса» был рассчитан на реализацию германской промышленной продукции на советском рынке, что должно было сорвать индустриализацию СССР и превратить его в аграрно-сырьевой придаток капиталистической Германии.

С помощью США преодолевалась нехватка в стране военно-промышленного сырья, было начато производство синтетического горючего, искусственного каучука и волокна, спасен от банкротства пушечный король Крупп, германская тяжелая промышленность за несколько лет была обновлена и модернизирована. Возрождение тяжелой промышленности и военной индустрии Германии шло на основе уже не старой, а новой, наиболее совершенной по тому времени техники и технологии. Германская промышленность по технической оснащенности вскоре превзошла промышленность других капиталистических стран Европы.

Поступления капиталов из-за рубежа способствовали дальнейшей концентрации производства и развитию в Германии системы государственно-монополистического капитализма.

США обеспечили себе большое участие в промышленных предприятиях Германии. Монополии заокеанской державы стали владельцами либо совладельцами автомобильной фирмы «Опель» и заводов Форда в Германии, электро- и радиофирм «Лоренц» и «Микст-Генест», угольного концерна «Гуго Стиннес», нефтяного концерна «Дойч-американише петролеум», химического концерна «ИГ Фарбениндустри», объединенного «Стального треста» и других промышленных гигантов.
Один из главных авторов «плана Дауэса» — германский финансовый король Шахт, сыгравший впоследствии важную роль в установлении фашистской диктатуры, откровенно признавал, что он «финансировал перевооружение Германии деньгами, принадлежавшими иностранцам». С возрождением Германии в качестве первоклассной индустриальнойe n e n b a u m. American Investments and Business Interests in Germany. New York, 1940, p. 5.

державы немецкие милитаристы опять обрели промышленную базу для вынашиваемых ими планов новой агрессии.
Германское правительство обсуждало проблемы новой мировой войны еще тогда, когда не закончилась первая мировая война. Этому вопросу были посвящены два заседания в военном министерстве, состоявшиеся 14 июня и 5 сентября 1917 г. На первом из них был высказан взгляд, что Германии следует «как можно лучше развивать хозяйственную жизнь в мирный период, приспосабливая ее к использованию в военных целях... Чем сильнее мы развиваем экономику в мирное время, тем лучше мы готовы к войне. Ни в коем случае нельзя допустить ослабления этого процесса» *. О будущей войне участники заседания говорили как о чем-то предрешенном. Но в отношении срока, который понадобится для воссоздания военно-промышленного потенциала, они особого оптимизма не проявляли. Характерно, что обсуждение этих проблем было продолжено спустя восемь лет в имперских министерствах экономики и обороны 2, словно не было поражения Германии в первой мировой войне, Ноябрьской революции и образования Веймарской республики.

Ураган экономического кризиса 1929—1933 гг. тяжело поразил Германию. Ее правящие круги воспользовались моментом для усиления политического и экономического нажима на трудящихся. Безработица в стране достигла огромных размеров. Со злобой взирали немецкие монополисты на своих соседей на Западе, воспользовавшихся поражением Германии для захвата многих внешних рынков. Не могли они мириться с тем, что доля Германии в экспорте капиталистических стран уступала Англии. Доля отдельных стран в общем экспорте капиталистического мира составляла в 1929 г. (в процентах): США — 15,6, Англии — 10,7, Германии — 9,2, Франции — 5,9 3.

Германия становилась опаснейшим конкурентом на мировых рынках не только для Англии и Франции, но и для США. Она стремилась к захвату главенствующего положения на их рынках, в то время как ее соперники прилагали все усилия к тому, чтобы сохранить и упрочить свою монополию. Уже в этой борьбе крылись глубокие причины второй мировой войны.

Представление о неравномерности развития капитализма после первой мировой войны и до середины 30-х годов может дать таблица 2.

Данные этой таблицы свидетельствуют о быстром росте производства в Германии и особенно в Японии по сравнению с США, Англией и Францией. Одним из проявлений неравномерности развития было то, что Германия в сравнительно короткие сроки преодолела последствия экономического кризиса 1929 — 1933 гг., а в США, Англии и Франции даже в 1935 г. размеры производства в тяжелой промышленности оставались ниже докризисного. В японской промышленности быстро развивались даже те отрасли, для которых в стране не было необходимого количества собственного природного сырья.

Так в капиталистическом мире складывалось новое соотношение экономических потенциалов. Оно все менее соответствовало сложившемуся распределению колониальных владений. Перед первой мировой войной Германия обладала колониями в Африке и бассейне Тихого океана, хотя они и уступали английским в 10 раз по территории и в 30 раз по населению. После первой мировой войны Германия была лишена всех колоний, в то время как Англия еще более увеличила их. Соответствующие данные приведены в таблице 3.


Анатомия войны. Новые документы о роли германского монополистического капитала в подготовке и ведении второй мировой войны (далее — Анатомия войны). Перевод с немецкого. М., 1971, стр. 67—68.
3 
Международная торговля. М., 1954, стр. 225.
Таблица 2. Развитие ряда отраслей экономики главных капиталистических стран в 1920—1935 гг.

Годы
США
Англия
Франция
Германия
Япония
Добыча угля (млн. тонн)
1920
1925
1930
1935
597
528
487
385
233
247
248
226
24
47
54
46
229
285
302
290
29
32
31
38
Выплавка чугуна (млн. тонн)
1920
1925
1930
1935
38
37
32
22
8
6
6
7
3
9
10
6
7
12
12
13
1
1
1
2
Выплавка стали (млн. тонн)
1920
1925
1930
1935
43
46
41
35
9
8
7
10
3
8
9
6
8
14
13
16
0,8
1,3
2,3
4,7
Произво
дство электроэнергии (млрд. квт/ч)
1930
1932
1934
1935
115
99
НО
119
12
14
17
19
17
15
17
18
29
24
31
37
16
18
23
25
Выплавка алюминия (тыс. тонн)
1920
1930
1932
1935
89
103,9
47,6
54,1
8
13,2
10,2
15,1
12
24,6
14,4
22
31
30,7
19,3
70.8
Нет
сведений

2,7
Примечание. Производство электроэнергии в Германии в 1930—1934 гг. без Саарской области. По Англии — отпуск с шин, по другим странам—валовая выработка.

Таблица 3. Размеры и население колониальных владений империалистических держав 2
Страны
Площадь (млн. кв. километров)
Население (млн. человек)
1913 г.
1920 г.
1913 г.
1920 г.
Великобритания
Франция ....
США......
Германия ....
29,7
10,5
0,3
3,0
34,6
11,7
0,3
Не имела
376,7
53,4
9.7
12,3
406,2
58,8
12,4
Не имела
«Конъюнктурный бюллетень». Приложение к журналу «Мировое хозяйство и мировая политика», 1938, № 10, стр. 6, 8, 10; Statistical Year-book 1949—1950. Statistical Office of the United Nations. New York, 1950, p. 265.
2 

Ю. Кучинский. Очерки по истории мирового хозяйства. Перевод с немецкого. М., 1954, стр. 81.


Борьба на внешних рынках оказалась более напряженной и более важной для капиталистических стран,'чем: ранее. Объяснялось этообщим сокращением сферы эксплуатации в результате Великой Октябрьской социалистической революции и обусловленным ею подъемом национально-освободительного движения, нехваткой рынков сбыта"1 кризисами перепроизводства и, наконец, возросшей ролью многих видов колониального сырья и топлива, особенно нефти. Коренной передел" мира на основе применения вооруженной силы казался монополистам единственным выходом.

Как и перед первой мировой войной, в капиталистическом мире возник вопрос о коренном переделе колоний и сфер влияния в соответствии с реальным соотношением сил «великих» держав. Развитие этого противоречия неумолимо вело к новому предвоенному политическому кризису, к вооруженной борьбе империалистических государств."

Наряду с противоречиями между вчерашними" победителями и побежденными усилилось соперничество между самими-победителями.
Используя свою экономическую мощь, американские монополии теснили английских конкурентов, особенно там, где их позиции были наиболее уязвимы. «Америка сменила Германию в качестве главной соперницы Англии в финансовых и коммерческих вопросах, а также в области морского могущества, заметно оттеснив последнюю от валютного и финансового контроля над мировым рынком»1. Уязвимыми районами*Великобритании были ее доминионы: Канада, Австралия, Новая Зеландия; ряд зависимых стран Латинской Америки: Аргентина, Бразилия, Уругвай; наконец, некоторые страны Юго-Восточной Азии, а также Китай. Соединенные Штатгл Америки с успехом применяли такое важное оружие экономического закабаления, как предоставление займов, использование силы финансового капитала. Уже в 1925 г. XIV съезд ВКЩ"б) отметил «небывало возросшую роль Северо-Американских Соединенных Штатов, граничащую с их мировой финансовой гегемонией?...-»

Все более усиливавшиеся экспансионистские устремления американского империализма в отношении Юго-Восточной Азии и-Тихоокеанского бассейна наталкивались навстречныи поток экспансии, шедшей из Японии. Первая мировая война была широко использована японским империализмом для овладения важными стратегическими и экономическими позициями. Япония, укрепившись в Китае, превращала его в свою- колонию, ее товары проникли на рынки не только. многих близлежащих- стран, но даже Мексики и других государств Западного полушария. Одна-ко многие приобретения Японии были отняты у нее на Вашингтонской конференции, где Англия по ряду вопросов выступала единым фронтом с США-нротив Японии.

В последующие годы английская дипломатия заигрывала с Японией, стремясь использовать в своих интересах японо-американские, империалистические противоречия. Это еще более обостряло антагонизм США и Великобритании. Президент Соединенных Штатов К; К-улидж в 1927 г.-с раздражением сообщал конгрессу: «Япония во многом идет на сотрудничество с нами, но мы не в состоянии прийти к соглашению с Великобританией» 3. Спустя два года при обсуждении в конгрессе программы военно-морского строительства сенатор Уолш из Монтамы с предельной откровенностью заявил: «Совершенно очевидно, что строительство крейсеров, предлагаемое законопроектом, рассчитано на войну в первую очередь с Англией, во вторую — с Японией».


Если Соединенным Штатам Америки не всегда удавалось заручиться поддержкой Англии в делах стран Юго-Восточной Азии и Тихоокеанского бассейна, то в европейских делах между ними существовало далеко идущее согласие в стремлении превратить враждебную им Германию в своего союзника против Советского государства. С течением времени и в отношении Японии все более утверждалось подобное направление совместной англо-американской политики.

В сложном положении оказалась после первой мировой войны Франция. Ранее при недостаточном военно-экономическом потенциале ее позиции в Европе во многом определялись союзом с Россией, который поднимал политический вес Франции. Взяв непримиримо враждебный курс в отношении Советской страны и поставив в годы вооруженной интервенции своей задачей воссоздание России царского типа, французские политические деятели в конечном счете принесли в жертву классовым интересам престиж своего государства. Утрату союза с Россией против Германии правящие круги Франции пытались компенсировать военными блоками с Польшей и Малой Антантой х. Эти блоки носили антисоветский характер, не отвечали подлинным национальным интересам Франции и поэтому не могли укрепить ее позиции в Европе, в том числе и в отношении Германии. Попытки же удержать немецкую экономику на уровне первых послевоенных лет, даже с применением мер насильственной политики (оккупация Рура), потерпели полное крушение, знаменовавшее с принятием англо-американского «плана Дауэса» конец периода относительного преобладания Франции в послевоенной капиталистической Европе и переход руководящей роли к Англии и США. Окончательно прекратила существование и англо-французская Антанта. Последующие шаги британской дипломатии, уравнивавшей в правах победительницу Францию и побежденную Германию (как это было сделано на конференции в Локарно), способствовали еще большему обострению империалистических противоречий в Европе.
Новое положение Франции среди европейских капиталистических держав ободрило итальянских империалистов, давно уже зарившихся не только на французские и английские колонии в Африке, но и на близлежащую часть территории Франции.

Бурная схватка разыгралась между Италией и Францией на Лондонской морской конференции 1930 г. из-за программы военно-морского строительства. В ее повестке дня стоял вопрос о распространении на крейсеры, эсминцы и подводные лодки той пропорции, которая была принята на Вашингтонской конференции в 1922 г. в отношении самых крупных военных кораблей. Суть этой пропорции состояла в том, что совокупные тоннажи линкоров США, Англии, Японии, Франции и Италии должны были относиться соответственно, как 5:5:3: 1,75 : 1,75, а авианосцев как 5:5:3: 2,22 : 2,22. Однако новое соглашение было принято на Лондонской морской конференции лишь между США, Англией и Японией. Франция и Италия не присоединились к соглашению потому, что не смогли, несмотря на все усилия британской дипломатии, договориться между собой. Франция требовала для себя более высокой относительной доли, с чем не соглашалась Италия. Разрешить этот конфликт оказалось невозможным, и итало-французское соглашение об ограничении суммарного тоннажа крейсеров и подводных лодок достигнуто не было.


Англо-итальянское сближение оказывало отрицательное влияние ва положение в Европе, подрывало даже те слабые устои европейской безопасности, которые пыталась создать в своих интересах буржуазная франция. В орбиту англо-итальянской политики оказались втянутыми Венгрия (итало-венгерский договор 1927 г. о дружбе) и Болгария. Чтобы разложить Малую Антанту изнутри, Италия пыталась сговориться с Югославией и ослабить союзнические отношения Франции с Румынией. В 1926 г. с этой целью был заключен на антисоветской основе итало-румынский договор. При поддержке британской дипломатии Италия утвердила свое господство над Албанией (итало-албанский договор 1926 г., сделавший Италию ее «гарантом»).

Продолжалась давняя тяжба между Италией и Германией в связи с итальянскими претензиями на часть территории Австрии. Временами она приобретала острую форму, а Италия даже позволяла себе недвусмысленно угрожать своей сопернице, которая до поры до времени старалась избегать конфликтов. Мировая война зрела внутри капиталистического мира. В этом мире существовал ряд направлений, цо которым могла развернуться новая всемирная военная схватка. «Чего хотят короли промышленности, снова организуя всемирную бойню? — писал в эти годы М. Горький.— Они воображают, что война поможет им выскочить из тисков экономического кризиса, созданного анархией производства, идиотизмом страсти к наживе» х.

Наряду с враждебной напряженностью в отношениях между империалистическими державами обострялось и противоречие между двумя противоположными социальными системами. Все более опасными становились коварные стремления правящих кругов стран капитала вынести назревавшую войну за пределы порождавшей ее системы капитализма и попытаться разрешить внутренние противоречия этой системы, а также классовый антагонизм двух систем путем войны против Советского Союза. Объединенный Пленум ЦК и ЦКК ВКП(б) отмечал в 1927 г., что «подготовка войны против СССР означает не что иное, как воспроизведение на расширенной основе классовой борьбы между империалистской буржуазией и победоносным пролетариатом. Именно таков будет классовый смысл этой войны». В решении пленума подчеркивалось, что «если внутренние противоречия между различными империалистскими государствами чреваты крупнейшими конфликтами между ними (англо-американский, итало-французский, балканский и средне-европейский, польско-германский, японо-американский и т. д.), то, с другой стороны, не исключен и временный блок этих государств против СССР, т. е. прямая военная или финансовая поддержка сил, непосредственно ведущих операции против государства рабочего класса».

Противоречия империализма, его югассовый антагонизм к Советскому Союзу обусловливали рост милитаризма во внутренней жизни, идеологии и политике главных капиталистических держав. Милитаризм был призван служить классовым целям внутренней и внешней политики Монополистического капитала. О социальных функциях милитаризма В. И. Ленин еще в 1908 г. писал: «Современный милитаризм есть результат капитализма. В обеих своих формах он — «жизненное проявление» капитализма: как военная сила, употребляемая капиталистическими государствами при их внешних столкновениях («Militarismus nach aussen», как выражаются немцы) и как оружие, служащее в руках господствующих классов для подавления всякого рода (экономических и политических) движений пролетариата («Militarismus nach innen»)».

После первой мировой войны милитаризм особенно наглядно проявлялся в росте вооружений в мире капитала, в агрессивном внешнеполитическом курсе капиталистических государств и в идеологической подготовке империализмом новых войн.